Читаем без скачивания Мир, в котором меня ждут. Ингрид - Екатерина Каптен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вообще, во всех воспоминаниях, которые сейчас вливались грязной мутной водой в её голову, не было ни одной радостной. Ингрид увидела, что у её копии пропал сон: по ночам она подолгу лежит в кровати, уставившись в стену, потолок или окно, в висках стучит, на лбу проступает пот и что-то щемит в груди под рёбрами. Если получалось уснуть, приходили кошмары, будто её загоняют в тёмную комнату, а там – тьмы тем телевизоров. Невидимые руки хватают её за разные части тела, воздух будто заканчивается, на неё едет гигантский телевизор, грозящий раздавить, но ноги намертво врастают в пол, а потом подкашиваются и совсем не слушаются. Она падает и не может встать вопреки всем усилиям воли. Девочка пыталась кричать во сне, но и голос не слушался. Она просыпалась и видела этот мерзкий телевизор на тумбе, возвышающийся надо всеми её трудами.
Ингрид расстроилась. «Слава Богу, что это касается моей копии… Хотя какое тут… Копия ж моя и имеет ко мне прямое отношение… Нелегко ей приходится, однако», – думала она, сидя за алгеброй. Она пыталась учить уроки, но не выходило: обилие впечатлений не давало сосредоточиться. В комнату вошла мама, Эрик её тянул за рукав и что-то требовал. Он плохо говорил, а потому изъяснялся скорее жестами и междометиями. Эрик подвёл свою тётю к шкафу, где стояли книжки и игрушки, и стал показывать на плюшевого зайца, который был особенно дорог Ингрид.
– Ингрид, мы возьмём твоего зайчика? – для формальности спросила мама.
– Нет, – ответила она.
– Ну, Ингрид, не будь жадиной!
– Мама, он будет вытирать им пыль и пинать ногой, – попыталась возразить Ингрид.
– Осспаде, тебе что, жалко, что ли? – Мама всплеснула руками.
– Да, мам, жалко.
Мама цокнула языком.
– Какая у тебя сестра непутёвая, скоро четырнадцать лет, а всё к игрушкам привязывается, – обратилась она к племяннику.
– Мам, пожалуйста, нет. – Ингрид знала, чем это закончится.
– Эрик, вот что, надо подойти к Ингрид, и сделать вот так. – Мама подошла к ней, посмотрела на неё большущими глазами и протянула мерзопакостным голосочком: «Ну пожа-а-а-алуйста-а-а-а-а…»
Ингрид с трудом сдерживалась в такие моменты, чтобы не заорать, разбить ей нос или сделать что-то ещё.
– Мама, нет, я не разрешаю, – ещё раз сказала Ингрид, максимально сдержанно.
Мама подпихнула ей под руку кузена, чтобы он сделал так, как только что она показала. Эрик посмотрел на кузину своими глазёнками и протянул: «Да-а-ай».
Ингрид молчала, сдерживая себя из последних сил. Повисла минута неопределённости. Маме надоело первой, она взяла Эрика за руку, подошла к шкафу, открыла стеклянную витрину и сказала чётко и нарочито задорно:
– Выбирай, что ты хочешь?
Кузен промычал что-то невразумительное.
– Вот, держи зайку, мишку… Хочешь ещё котёнка? Ингрид такая жадина, противная жадина, пойдём играть.
Они вышли из комнаты, Ингрид сломала карандаш в руке, скомкала лист тетради и отчаянно зарычала в потолок. Дверь приоткрылась, в неё просунулась голова мамы:
– А будешь психовать, я тебя в психушку сдам.
Дверь закрылась обратно.
Что оставалось делать Ингрид? Она сидела, прекрасно понимая, что игрушки ей не вернут, она потом их подберёт из разных углов квартиры. Что в следующий раз заберут их так же, как это бывало раньше и произошло сейчас. Если она и выскажет недовольство, то ей же и будет хуже, потому что жадничать плохо и для своих ничего не должно быть жалко.
Ярость переполняла Ингрид до краёв, но она давила её в себе. Памятуя объяснения Деметроса Аркелая и Георга Меркурия, она осознавала, что будет переживать самые яркие эмоции именно в моменты перемещения на землю, чтобы выравнивать баланс земли и Междумирья.
Ингрид судорожно сглотнула. Достала дверную ручку, подошла к двери и вернулась в купе поезда, который мчал её через заснеженные равнины в княжество Бьяркана.
Ингрид попыталась посчитать, сколько времени ей ещё держать путь. В экипаже или санях от Дворца до поместья опекуна дорога занимала до пяти часов с перерывом на обед, на поезде это было бы быстрее раза в два. Остальные ученики добирались до своих домов на поездах и, возможно, воздушных судах, ещё небольшая часть ехала экипажами. Земля Триаскеле была ближайшей к Дворцу с юга, а оттуда до остальных земель добираться было уже далеко. И всё равно, на взгляд Ингрид, транспорт здесь ходил очень быстро – она видела карту и могла оценить расстояния. Разница в климате севера и юга тоже свидетельствовала о большой протяжённости материка, хотя, как она помнила из уроков истории, на земле климатический контраст менее разителен, чем в Междумирье.
В дверь купе постучали: то был проводник.
– Да-да. – Ингрид открыла дверь.
– Прошу приготовиться к прыжку, – сказал проводник.
– Какому прыжку? – Её глаза полезли на лоб.
– Через пространство, как обычно, – ответил проводник. Он, очевидно, был удивлён вопросом.
– Простите, я первый раз еду поездом. – Ингрид почувствовала, как несогласное стадо мурашек пронеслось по спине, намекая ей, что врать нехорошо.
Глаза проводника расширись ещё больше глаз Ингрид.
– Я первый раз еду поездом, который делает пространственный прыжок, – пояснила она.
– Тогда надо просто сесть и крепко держаться за подлокотники. Ходить по вагону в это время нельзя.
– Ясно, спасибо, – ответила девочка и подумала: как хорошо, что она успела вернуться в поезд с земли.
Она посмотрела в окно. Дорога как раз уходила вправо, открывая левый обзор, впереди была гора. Поезд набрал равномерный ход и ускорился, раздался хлопок, и весь вид за окном пропал. Всё внезапно стало синим, как ночное небо, усыпанным золотистой пылью, как лазурит. Это длилось чуть больше минуты в звенящей тишине, после чего поезд с грохотом вернулся на рельсы. Пейзаж за окном поменялся несущественно. Гора, видимо, осталась позади, зато изменилась погода – теперь сыпал густой снег.
Во время прыжка Ингрид ощутила лёгкий отрыв от земли, какой бывает в момент, когда ты едешь на машине через крутой горбатый мостик, только этот отрыв длился весь прыжок. После его завершения девочка эмоционально остыла, ярость перестала скручивать живот.
Через некоторое время она решила попрактиковаться в игре на флейте. Так как инструмент был маленький и легко помещался в саквояж, она взяла её с собой. В саквояже на самом верху лежал листок бумаги, который Ингрид точно не клала. Это оказалось письмо от Георга Меркурия, положенное туда явно в спешке. Ингрид его развернула и прочитала. Буквы были неаккуратные, слова прыгали. Очевидно, опекун писал его в последний момент, потому что оторвать Ингрид от Феодоры Анисии и передать сообщение устно не предоставилось возможности.
излагаю письменно то, что хотел сказать, но не успел в виду приезда гостей.
Я очень рад, что вы с моей сестрой понравились друг другу. Нет надобности писать, что она с удовольствием увидит вас снова. Ожидайте приглашения в Лунапонтиду.
Предупреждаю, что путь в Бьяркану лежит через горы и лес, поезд должен совершить несколько прыжков, о них предупредит вас проводник. Ни в коем случае (!!!) не перемещайтесь на землю в этот момент, потому что в рельсах дороги использован тот же металл, что в вашем портале, перемещение может сработать неправильно,
